Пройдя сквозь дым - Страница 16

Через два столетия после этого именно здесь, в Раммахе, стартовала первая химическая ракета, вынесшая на орбиту планеты человека. Столетием позже в глубины космоса ушел первый субсветовой звездолет. С инженерной точки зрения это было безумие: железная бочка с атомными бомбами, выбрасываемыми за корму. Однако желание отыскать хоть какие-то следы «отцов» оказалось столь велико, что высшее духовенство, власть которого во многом довлела над властью светской, всячески форсировало развитие астронавтики. Но звездолеты, увы, просто не возвращались… И со временем Раммах стал центром религиозного фанатизма, на его территории одна за другой возникали своеобразные коммуны-монастыри, куда со всей планеты стекались те, кто был убежден: мы не можем найти «отцов» лишь потому, что погрязли в скверне.

Финал не заставил себя ждать. В день Великого Солнцеворота из монастырей хлынула накачанная наркотиками толпа с автоматами в руках, мгновенно затоптавшая немногочисленные городские гарнизоны – эпоха громадных массовых армий давно канула в прошлое, – и началась чудовищная резня, стоившая жизни десяткам миллионов человек. Соседние государства среагировать не успели, а когда очухались, обнаружилось, что на всех уровнях власти в Раммахе находятся представители духовенства, объявившие о новом пути развития своей державы. Спорить с ними означало идти на конфликт с собственными клириками, поэтому после того, как иссяк поток измученных беженцев, Раммах просто блокировали и попытались забыть о нем навсегда.

Тщательное изучение предоставленных в его распоряжение материалов по истории Раммаха глубоко поразило Огоновского. В отличие от Ланкастера, которому, увы, приходилось воевать с людьми , Андрей провел свою войну за операционным столом и не видел ни мятежей на Виоле и некоторых малонаселенных колониях, ни виселиц, на которых болтались почти такие же фанатики, готовые идти за чужими по их первому зову… Для доктора Огоновского, для человека, выросшего в обществе, где самая мысль о покушении какой бы то ни было власти на права личности казалась симптомом психического заболевания и где Его Величество Закон был един для всех от аграрного рабочего до сенатора, все случившееся в Раммахе выглядело настолько дико, что не совсем укладывалось в голове. И сейчас он хотел увидеть все это собственными глазами: наверное, потому, что все еще не до конца верил…

– Вы готовы, Андрей?

Он резко обернулся и увидел огромную, выглядящую из-за снаряжения еще более массивной фигуру Ланкастера в дверном проеме. В руках гренадер держал нестандартный шлем с витыми рогами, длинная коса уже была свернута и зафиксирована на макушке.

– Я кажется, немного задумался, – виновато нахмурился Огоновский. – Минуту.

Ланкастер вежливо склонил голову и закрыл за собой дверь. Сняв с себя наконец брюки, Андрей влез в плотный облегающий бронекомбинезон и принялся надевать внешние элементы снаряжения, стараясь не перепутать порядок. Руки выполняли непривычную работу довольно сноровисто, сказались тренировки на корабле. В конце концов он зафиксировал на спине медицинский ранец, всунул в специальную кобуру короткий офицерский излучатель и запустил энергосистему. Через пару секунд ему стало почти холодно. Огоновский довольно хмыкнул и, подхватив свой шлем с эмблемой генерала-медика на правом боку, вышел в коридор.

Ланкастер негромко разговаривал о чем-то с Чандаром. Завидя Огоновского, он кивнул физику и покачал головой:

– Хорошо научились, только вот кобуру подтянуть надо. Ну да ладно, идемте – Владыка, надо думать, уже заждался.

Четверо гвардейцев, стоявшие в конце коридора, согнули при их появлении спины. Так как ни один из лифтов во дворце, похоже, не работал, в холл спустились пешком. Там и впрямь стоял Осайя, не проявляя, впрочем, каких-либо признаков нетерпения, в окружении десятка офицеров с длинноствольными автоматами за плечами.

– Мы готовы, – коротко поклонился Огоновский.

– Тогда прошу, – Осайя взмахнул рукой, и двери парадного подъезда тотчас распахнулись.

Троица погрузилась в давешний микроавтобус, спереди с водителем сел самый дюжий из стражников, и машина плавно взяла с места.

– Вы хотели бы увидеть что-то конкретное, или просто проехаться по городу? – спросил Почтительнейший Сын.

– Я хотел бы посмотреть на больницы, – выдавил Огоновский. – От них хоть что-то осталось?

Осайя вздохнул и молча помотал головой.

– Давайте я лучше отвезу вас на единственную станцию водоснабжения, которую мне удалось восстановить, – предложил он. – Я закупил новое оборудование, и теперь в городе кое-где есть вода. Хотя с канализацией по-прежнему плохо, все очистные сооружения разрушены.

– Тогда вези нас на рынок, – решительно распорядился Огоновский. – Я должен увидеть твоих подданных. Или рынка у тебя тоже нет?

– Боюсь, мои подданные раньше разбегутся, – покачал головой владыка, но все же, повернувшись к водителю, произнес короткую рубленую фразу.

Водила молча развернул машину, и вскоре их кортеж оказался в узком лабиринте немыслимо грязных улочек, застроенных кривоватыми двухэтажными строениями. Очевидно, система вентиляции автомобиля была открыта, потому что весьма скоро Огоновский ощутил характерный аромат фекальных масс.

Осайя оказался прав – согбенные фигурки в лохмотьях, волокущие на спине какие-то мешки или толкающие перед собой тачки с разнообразным товаром, при виде автомобилей исчезали, как тараканы, прячась в приоткрытых дверях домов или темных переулках.